Время между вечером и утром: баллада

"Время между вечером и утром" (Баллада). Похоже, такая напасть Есть. Поражает всех без различия. Я б назвал ее - некая непорядочность, Лёгкая до неприличия. Все те, кто извозом Занят, знакомы с такой единицей: Не проходит она в качестве груза, Лежит печатью на лицах. Линейности в ней не Бывает. Скорее пунктиры и пломбы, Откалиброванные и нанесенные На людские лбы. Харон, как последний из Проводников до самой станции Назначения, взимает с усохших лиц Именно за эту субстанцию. При свете дневном не Поймать её точнейшим радаром. И каждый гордится собою втайне, Что смог провезти ее даром. А Харон, что Харон, Ну, скажите, кто его видел? Все, что надобно для похорон, Мы давно оплатили. Всегда возникает разница В терминах, что на первый взгляд не важны. И постфактум всегда выясняется, Что не мы, а нам должны. Хорошо бы на берегу Все пункты заблаговременно обговорить, Но ноги кто, пребывая в самом соку, Боится обмочить? Остаётся этот пробел - Мы не спешим его возместить. Соседский долг подождет. Без проблем Сумеем прожить. Как бы о себе высоко Мы ни думали, хорошо бы формулу вывести, Чтоб разом закрыть все счета, никого Не оставив в минусе. Но у каждого мера весов Своя, и, бывает, она очень разнится. И часто никто правдой своей не готов Ни на грамм поступиться. Ничем умов брожение Это не избыть. Оно идет испокон веков. Никакому, даже гения, воображению Не создать таблицу весов. История полна примерами: Унификации никогда не прощаются. Они вавилонским столпотворением Всегда обращаются. Любую загадочность И двусмысленность долой. Скажем смело: Вредит людей лёгкая непорядочность Божьему делу. Впрочем, не велик секрет - Словоблудить нам не пристало. Человеку не дано слышать "нет", Ему всегда мало. Не будет ли излишним, Однако, лишь ему вменять погрешность. Возможно ль так, что сам всевышний Допустил небрежность? Человек стремится к богу. В стремлении том достоинств не счесть. Разве это достойно громкого упрёка? Достойней дело ли есть? Бог - величайшее благо, Но разве не он и источник, и венец Стремления нашего измерять шаг за шагом Глубины сердец? И, похоже, даже у бога Бывают ошибки в данных исходных. Пока ведь человек узнал немного: Разве что сердце бездонно. Но вещи не стали яснее, И вовсе не радует нам сердце ученье. Чем больше его наполнять, тем сильнее Пустоты ощущенье. Не в этом ли весь подвох, Не в этом ли вся злая обманчивость: Туда, куда сам бог добраться не смог, Допустить бы порядочность? Где правда, а где ложь Гнездится в сердце - тут надо думать. Велик в человеке соблазн глас божий Со своим спутать. Да иногда небрежно Бога гласом своим корректировать, Дабы искренностью любую погрешность Минимизировать... Ты вроде бы в поиске, Но на самом деле тебе наплевать. Просто ты давно не был в отпуске, И тебе рано вставать. Излишество - мать порока. Несоблюдение меры, любое благое Дело на нет сведя раньше срока, Спросит дороже вдвое. Но вопрос, все ж, остаётся Открытым. Собственно, как и все то, Что связано с человеком. Пока сердце бьётся, Вопрос открыт на все сто. Если до двадцати восьми Лет вопрос тебя не коснулся и обошёл Стороной, то поздравленья мои прими: У тебя, друг, все хорошо. Но бывает, впрочем, так, Что предстаёт он перед нами Со всей ясностью. Тогда ноги от страха Становятся ватными. Да о чем это, собственно, я? Во что так неудачно я влип? Какая-то хандра потомственная Или сезонный грипп? Мы верим: нужно собраться И разорвать порочный сей круг, Но не можем себе в нем признаться - Никак разорвать не досуг. От него никуда нам не деться - Известно, но самим нам его не осилить. Хотя признанье от чистого сердца Могло бы нас осчастливить. Но так происходит: Признанье кодекс уголовный Чтит, в чем человек находит Контекст дословный. Преступником быть, Конечно, сам он не желает. Скорей в мечтах прослыть Им не возражает. Он общественный Договор нарушить не спешит, Ведь иногда существенный Штраф ему грозит. Но есть страх умозрительный - Из психологической, так скажем, ниши: Состав преступленья сомнительный, А убыток гораздо выше. Человек не знает ответа, Но знает, нужный из вариантов  Мелькнет на перекрёстке где-то Или под бой курантов. Похоже, встречей с Самим собой это зовется. А встреча эта всякий раз Нет-нет да и сорвется. Ведь все уже оговорено, Разве можно куда опоздать? Тем более туда, где позволено Заставлять себя ждать. Есть еще поля-огороды, Где пугалом можно успеть Побыть. Там вороны, вроде, Ещё не научились петь. Человек наивно верит, Что сможет уйти невридим От неосознанного страха перед Самим собой нагим. Иначе остановится маятник Жизни. Пружина на лету лопнет. Посыплется старый памятник, Тот, что стоял сотни лет. Каждый бежит от чего-то - От обид! Причины всегда просты. Кто пытается сводить счеты, Кто - разводить мосты. Кто-то куда-то бежит, А я спокойно сижу у мамы на кухне. Что-то в кастрюльках еще кипит, Котлетки уже на блюде. Ты читаешь маме стихи, Она говорит: "Твои? Я их не понимаю." Ты улыбаешься: "Не страшно. Да, мои." Она: "А, их люди читают?" Я говорю, скорее нет, чем Да, но для меня это не имеет значения Никакого, люди друг друга совсем Не понимают. И незачем... Она: "Да, если бы были Хорошие, то люди бы их покупали." Я: "Конечно, мам. Конечно б купили, Если бы их понимали." "Хороши ли твои мысли, Ведь большинство всегда разумно?" - "Да оно ошибается редко, но если Ошибается, то крупно." Но скорее причина во Мне. Меня от поэтов воротит и всей Тусовки литературной. Ничего личного. Просто котлеты милей. А любовь? Для чего Эта загадка природы. Рудимент. Наказанье. Женщина любит страдать и любит того, Кто даёт ей страданье. Но это ведь путь В никуда. Так невозможно жить. Или Я ошибаюсь. Страдание - женская суть. Её милее насилье. "Не знаю, возможно, Человек вообще любит страдать. Страдать легче всего. Поэтому осторожно Нужно людей выбирать." "Но со временем Страсти проходят. Всё поглощает быт. Плохо это или хорошо, не знаю. Между тем, Дом лучше, чем общепит." На этом наш с ней Диалог оборвется, и мы придём к Согласию. Ведь всего главней - Понимать в этом толк. Усталый матери взгляд, Твой под руку данный совет. И чем ты взрослее, тем нежнее хрустят Корочки её котлет. А отец?.. Сколько дорог, Столько отцов. Мои начало и конец. Что можно сказать? У них есть бог, У меня - отец. Кстати, о небожителях, Бывает, не знаешь, куда идти. Но в детской памяти целующиеся родители Не дадут сбиться с пути. Дальше листаешь гербарий Своих воспоминаний, которые за Давностью лет почти истлели. Карие Лишь мамы горят глаза. Весь твой фотоальбом Состоит в основном из того, чего не Было, но тебе он тем и дорог, что он Напоминает о мечте. Мило то, чего ты не Совершил, не успел, не создал. Словно Твоё воображение рисует свободные От рамок полотна. И жизнь твоя сразу Становится непрочитанной книгой, не Заданным вовремя вопросом, фразой, Брошенной на койне. Артефакты-ископаемые Под действием набухающих слезных желез Оживают в воображении - так называемый Кустарный партеногенез. К черту преамбулу! Моя конституция - я сам себе герострат. У меня много чего за жизнь не было, И этим многим богат. У меня пианино не Было, хотя слух был. Так говорила мне Училка в младших классах. Невосполнимое, Конечно, событие. Домашняя библиотека, Да будет память твоя благословенна! Я Оставил тебя другим, где ты смежила веки, Солнцем опаленная. Такой вот компост Из воспоминаний, выпавших навзничь, В которых ты единственный гость, Оставшийся за полночь. Мы все в гонке! Мы хуже или лучше, чем они, весь мир - Хотим всем им доказать. Как шестеренки Мы, как шарнир. Уже все всё забыли, А в твоей голове - единственный гость имярек: Черно-белых фотографий шелест или Черно-белых клавиш бег. Гудит все голова, Покоя не даёт. Ответ витает в воздухе сиречь. Может, их рифмы утонченные, мои ж слова - Литые как картечь! Механизм сей сложен. Ради пользы нравственной, а не ради укоризны: Мы о смерти ничего не знаем, что мы можем Знать о жизни?.. С тяжёлой головою Ты перебираешь имена. Тебя мучает бессонница. И вот уже собрался с мыслями - пора-пора с собою Познакомиться. И ты в пустоту, алло! Я готов отвечать. Я решил теорему. Но вдруг обнаруживашь, что истекло Твоё время. Ты совсем близко был Но вот незадача. Все пошло под откос. Все промелькнуло и ты не схватил Комету за хвост. Не знаешь, отчего так Бывает, что чем тоньше душа индивида, Тем тоньше здоровье, а иногда такой жуткий голяк, Что за свое стыдно. На каждом углу ждет Нас мира несправедливость. Те, кто Был рождён летать, страдает часто от Врождённых дефектов. Объясните в двух словах, Откуда эта неразбериха в палатах: Те, кто должен лежать в желтых домах, Сидят в депутатах? Видимо, таков он Промысел божий. Чем больше ума В индивиде, тем меньше в нем соблазн Мира материального. Дорогие земляне, Цивилизация проходит несколько стадий: Пока все не станет вверх дном и она не Погрязнет в разврате. Что нам хмуриться? Мы - не утонем! После нас хоть потоп. Веселей! Ведь в каждом городке есть своя улица Красных фонарей! В жизни нет запретных тем. Тебя накрывает воспоминаний бред: От случайно брошенных je t'aime До бризоля в обед. Изучен в профиль и анфас, Выходишь один покурить на балкон. Иссяк совсем твой словарный запас, Дописан твой декамерон. И вроде слог твой ухожен, Но звучит вдруг откровения глас: Сказать ничего мы не можем, Все сказано было до нас. Мы хотим казаться лучше, Чем мы есть на самом исконном деле. Мы неумело гадаем на кофейной гуще О событиях прошлой недели. Каждый из нас - иконокласт, Но надеемся, что нас не поймают. Верим, что нас никто не продаст, А сами сдаём с потрохами.  А жизнь - тяжкий mensonge, Тротуарная плитка да свет, что у соседа горит. Нас поймет только случайный бомж, А лучше - рекламный щит. Кто из нас не калека? Кого злой рок за ноздрю не хватал? Протяни же братскую длань человеку, Если ты ещё не устал. Но ядерный потенциал Свой на общие места потратишь. Не найдёшь того, что искал, Но сполна заплатишь. И только отравишь Душу, и выжжешь в ней почти дотла Все, и потом везде, куда вдруг ни глянешь, - Сорняком душа поросла. Кстати, одна пора была. Студентами-волонтерами в детдом хаживали. Типа, шефствовали. Как там, редко где джоули человеко-тепла У меня зашкаливали. Иногда меж звёздами Я на полярной распят. Как на вертеле Вращаюсь по оси вселенной с вопросом, А двигаюсь я или нет. Растраченной юности Жаль. Жаль споров, зависти на раз, два, три. Несдержанных обещаний. Объявить бы амнистию Грузу сожалений внутри! Все повторяется. Давно зафиксировал кто-то из людей учёных, Что все есть циклы. И реинкарнация - Лишь один из них. Очень люблю науку, Но учёным я назвать себя не могу. Скорее я страдаю амнезией. Не помню, какую По счету жизнь живу. Возможно, амнезия - Это тоже какой-то цикл, или защитный рефлекс, Или написанный на непонятном языке Странный текст. Да, очень может Быть, что мы все друг другу иностранцы. Мы приходим в новые народы. Так и происходит Реинкарнация. Так и скитаемся По всем меридианам глобуса как паломники, Пока наконец не окажемся В своей комнате. И вот ведешь ты свой Альманах об изъянах усталой души. Они же твердят о ее спасеньи. Но о благочестивой Ты наслышан лжи. Спасенье? Но чьё Именно их беспокоит? Твоё? Неужели не лгут? Нет, ради своей душонки разорвут твою в клочья И не моргнут. Все же, как ни крути, Но так не спасется душа. Может, оттого и стала Она ханжой, что где-то на полпути К себе застряла. Каждого заботит Какой-то недуг, плод чужого коварства. Глядит на других и злится оттого, что не находит Себе лекарства. Выход простой. Каждый выбирает сам, плакать ему или смеяться. Остаётся только надеяться, что повезёт с другой Реинкарнацией. Веретено свое Плетут мойры. Каждой твари - свой срок. Все на места расставляет время, а его Распределяет бог. Мысли в твоей голове, Как обжаренные кофейные зерна просыпаются На паркет, скачут по сторонам, и тут же Обрываются. Разное может присниться. Кофейный залп вдруг в висок ударяет. А мысли перелетными птицами В небе перину взбивают. Тебя ж с работы уволили, а Ты мог стать работником месяца. Но ты даже рад. Меланхолия -  Новый повод развеяться. Пора бы сменить пластинку Ох, уж эти лучшие работники месяца: Ещё вчера ты король вечеринки, А утром уже повесился. Вот такая у рынка роль Он превращает в самоубийц, Препарируя исключительно вдоль Улыбательных мышц. Мы все постепенно Превращаемся в сизое облако дыма. Летим над кварталами, вернисажами, с улыбкой, давно Став невидимками. Ты надежду чаешь? Разочаруешься. За идеалы заставят страдать. Праведник? Сделают мучеником, а память Присвоят и извратят.  Во что верить? На что пресловутое лучшее в себе употребить? Кем быть? Копить деньги? Делать карьеру? Что значит быть? Порядочный человек - Всегда немного Прометей. Его помыслы Чисты. Ему не страшен ни злой печенег, Ни злые половцы. В этой извечной Борьбе добра и зла есть лишь один образ Светлый, поражающий супостата сердечно Наотмашь. Куда бы ни Склонилась чаша весов. Истина была и Будет за нами. - Каждый идёт под этим знаменем И убивает. И этот образ Будет всегда омрачен и опошлен. Пророк Будет распят, окровавлен и выброшен. Томос - Всегда лишь предлог. Куда же податься Честному человеку в этой замятне? Быть Прометеем не самое благодарное В городе занятие. Быть Прометеем Есть только причина одна. Не быть им -  мириады,  А может и больше. Это не самая лучшая затея И чреватая.  Есть, как минимум, Одна причина Прометеем быть. Такой расчёт. Ну, в силу самого факта существования. Больше на ум Ничего не идёт. Уникальнейший Феномен. Все же если они появляются, Значит, причина есть. И, возможно, это фундаментальнейший Вопрос эволюции. А они появляются Вопреки любой логике и силе гравитации, Как сорняки на земле, выжженной радиацией, И в любой нации. Некоторая лёгкая Непорядочность заставляет их вырастать. Этому недугу подвержены все, но только Единицам - страдать. Все это трогательно, Конечно. Но отражение в зеркале немного Мрачное, как-будто собрался на соседа похороны И скинулся на венок. Пошарил пальцами В карманах, проверил мелочь на проезд. А может, сегодня получится зайцем. Да, пара копеек есть.